Бааль-Шем-Тов говорил, что есть еврей, озабоченно бегающий по улицам города с утра до вечера весь в заботах о пропитании своей семьи и почти забывающий, что у мира есть Творец, и лишь теперь, когда пришло время молитвы Минха, вспоминающий, что пришло время молитвы. Он стонет и вздыхает в сердце, размышляя о том, как он мог сегодня заниматься весь день никчемными делами.
Он забегает в один из тихих проулков и молится там Минху, несмотря на то, что вообще не представляет, о чем он ведет речь, тем не менее это важно и любо-дорого в глазах Святого Благословенного! Его Минха пронзает небеса!
На первый взгляд в этой истории нет явного даат (проявления связи со Всевышним), кроме капли решимо-шель-даат (памяти о связи с Ним), которая проявляется в момент, когда он «стонет и вздыхает в сердце» о своем состоянии отдаленности от Него. Во всяком случае тут нет величия, но есть огромное достоинство. И это приводится у Бааль-Шем-Това и у Магида, что если еврею, несмотря на все свои тяготы и мучения, удается молиться от всего сердца, он в этот момент как цадик.
Магид приводит известную притчу о разговаривающей птице, которая доставляла царю много удовольствия, потому что это очень необычное явление. Здесь же приводится случай о «птице», которая не разговаривает и где-то в подсознании очень сожалеет об этом. Мудрецы так толкуют строфу: «и его знамя надо мною – любовь» — прыгающие и невнятные слова молитвы человека, обращенные к Небу, очень желанны и любимы Святым Благословенным. Глубокий вздох еврея свидетельствует о том, что он связан со Всевышним напрямую, а не через внешние обстоятельства и это главное.
Из книги «Нер Исраэль» Рава И. Гинзбурга