Когда цадик рабби Исраэль из Ружина вынужден был бежать из России и после пересечения австрийской границы прибыл в деревню Срулёво, его заинтересовало необычное для тех мест название деревни. На вопрос, почему она так названа, ему ответили, что никто не знает, но стоит спросить об этом столетнего старца, живущего на окраине деревни, ему уже трудно ходить и он все время лежит.
Цадик попросил спросить старика, знает ли он об этом. Тот ответил, что знает. Затем старца привезли к нему на зимних санях, он рассказал такую историю:
В молодости, будучи сиротой, я пас стада дяди неподалеку отсюда среди гор. Однажды я увидел приближающегося к стаду огромного волка и начал кричать, но никто не пришел ко мне на помощь. Я был очень напуган, а волк приближался все больше и больше к стаду, затем он схватил ягненка и скрылся вместе с ним.
На следующий день я вновь увидел издалека, что волк приближается и испугался, не зная как себя вести, а хищник между тем опять подбежал к стаду, схватил ягненка и скрылся вместе с ним. На третий день я уже боялся идти в одиночку пасти стадо, и попросил своих приятелей пойти со мной. Они прихватили с собой палки и камни и мы пошли. Но когда мы увидели приближающегося волка, нас всех обуял жуткий страх.
Неожиданно я увидел, что на горе сидит человек – Сруль [Исраэль – прозвище еврея]. Я заметил, что за последнее время он уже несколько раз приходил сюда, и учился, сидя в уединении. И теперь завидев его вновь, я начал кричать: Сруль, помоги мне!
Спустившись с горы, Сруль пошел по направлению к волку, все больше приближаясь к нему. Чудовище кинулось ему навстречу и вдруг застыло на месте как вкопанное. А Сруль спокойно повернулся ко мне и сказал: не бойся, волка уже нет в живых! Я ему возразил, что чудовище стоит! На что Сруль сказал мне: он мертв, подойди сюда и я покажу тебе. Мы приблизились к волку – и вот он стоит неподвижно как бревно.
Еврей сказал мне: у тебя есть нож? Я ответил: да. Сказал мне: сними с него шкуру, и у тебя будет отличная новая меховая безрукавка, и ты будешь жить долго. Так я и сделал. Во время рассказа старик приподнял свою верхнюю одежду и показал цадику, что он все еще носит эту безрукавку, затем он продолжил свой рассказ:
После этой истории мы все поняли, что этот человек святой. В том же районе был родник и колодец, и еврей иногда приходил туда окунаться. В зимний период года, когда он выходил из воды и вставал на обледенелую землю, кожа его ног прилипала ко льду, и он оставлял на нем кровяные следы. Поэтому мы выложили это место тряпками, чтобы ноги святого еврея не ранились об лед.
Со временем это стало известно и в соседних деревнях, и крестьяне решили огородить источник и колодец, чтобы домашний скот не пил оттуда воду, и все стали называть это место «святым источником».
Однажды когда один ребенок был болен, его отец напоил его водой из святого источника, и тот вскоре выздоровел. Эта весть быстро облетела всю округу, и все стали брать оттуда воду для лечения. В течение многих лет вокруг источника и колодца селились крестьяне, образовав деревню под названием «Срулево» — так это название и осталось до сего дня.
Дослушав эту историю, цадик поблагодарил старика. Тот вернулся домой, и тут же скончался. А рабби Исраиль из Ружина открыл нам, что тем святым «Срулем» был не кто иной как сам Бааль-Шем-Тов, да защитят нас его заслуги!
По Шмуот весипурим 1, ст. 9
Свет, посеянный для праведника
Мы удостоились услышать эту историю благодаря одному простому предмету – волчьей безрукавке. Она сохранила для нас чудо спасения гоя. Его жизнь тесно переплетается с этой безрукавкой, он носит ее до своего самого последнего дня – после того, как старик заканчивает свой рассказ, она играет роль «вещественного доказательства» истинности его слов, а он умирает, выполнив свою миссию. Представляется, что Бааль-Шем-Тов не с проста посоветовал пастуху сделать себе безрукавку. При жизни в этом мире праведники совершают разные действия, причем нередко их предназначение в том, чтобы продолжить их свет и после кончины цадика.
Свет цадика при его жизни светит относительно не так ярко, только после его ухода из этого мира становится видна большая часть его света. Истинность его поступков прослеживается как в свете его учения, которое он посеял в сердцах его учеников и просто слушателей, так и в свете его путей и обычаев, оставивших свой след повсюду, где он ступал. Написано в Зоар: «душа цадика, поднявшаяся из этого мира [в мир блаженства] связана со всеми мирами еще в большей степени, чем при его жизни».
«Всмотрелся в его место… и нет его»!
Здесь приводится совершенно необычное описание убийства волка, он остался стоять – но из него уже вышел весь дух. Почему именно таким образом он был предан смерти?
«Не в шуме Ẵвайе». Именно когда душа вылетает таким «безмолвным» способом, без какой-либо борьбы, когда это почти неощутимо — становится ясным, что жизнь и смерть в руках Всевышнего, и только в его руках! Волка можно было бы убить любыми другими способами, более впечатляющими своими внешними эффектами. Молнии, звуки сильного шума, громко произнесенное вслух проклятие… Но вдумавшись глубже, поймем, что именно благодаря особому способу гибели хищника пастухам открылось совершенно иное видение происходящего, в котором проявилось существование высшей и единственной Силы, обладающей полной властью над жизнями всех творений, и господство которой не вызывает никакого сомнения.
Убийство в поединке может создать впечатление, что у убивающего были на то веские причины, будто он почувствовал опасность нападения зверя, и поэтому собрав все свои силы и храбрость одержал победу над ним. Но Бааль-Шем-Тов хотел показать нечто совсем иное — открыть им глаза на реальность Творца всего сущего, Властелина всех душ. Он хотел показать, что даже в кажущимся нашему глазу живом и угрожающем происшествии, нет ничего, кроме воли Властелина мира. И вот только что хищника покинула вся его витальность.
Хотя согласно рассказу восприятие Б-жественного у гоев не изменилось, главное в этом чуде, что они начали восхищаться Бааль-Шем-Товом и относиться к нему уважительно. Но абсолютно ясно, что они видели в нем не своего рода сильного супермена, а Б-жьего Человека, имеющего контакт с Высшей Силой, которая неизмеримо выше всех сил, существующих в мире.
Не только против зверей, но и против любого рода зла в людях Бааль-Шем-Тов использовал тот же принцип. Поскольку, согласно хасидизму, «борющийся с подлецом, сам тоже оскверняется», не воюют с каждым отдельным качеством, а сводят все силы к другой, более общей войне, которая сводится к одной точке – или «Всевышний – твердыня сердца моего и участь моя навеки» или, не дай Б-г, нет.
Если нам удается, то витальность сил скверны и дурных качеств исчезает сама без всякой необходимости с ней воевать. А если нет, нам лучше продолжать пробуждать внутреннюю суть нашей души, пока она сама не пожелает, чем бесконечно и безнадежно воевать со своим телом и душой, заставляя их силой идти правильным путем[i].
Говорят, что если человек переламывает свое злое начало, то это ему не принесет никакой пользы: вместо одного злого начала теперь у него стало два… Если бы Бааль-Шем-Тов убил волка другим способом, гои решили бы, что он его убил своими силами. Тогда несмотря на то, что они были спасены в тот момент от беды, продолжали бы бояться других волков – когда цадик не находился бы рядом с ними. Но путь, по которому действовал Бааль-Шем-Тов, осветил эту картину светом истины, открыв, что у зверя нет никакой собственной силы вредить.
У зла нет собственной силы, кроме той, что ты сам даешь ему своим страхом перед ним и своей верой в то, что у него якобы есть своя мощь. Если научишься не бояться ничего в этом мире, кроме одного Творца Благословенного – начнешь видеть, что «грешники при жизни называются мертвыми», «и еще немного и не будет злодея; всмотрелся в его место… и нет его».
Добавление милосердия к строгому суду
Стоявший и наблюдавший со стороны за убийством волка мог бы подумать, что это не дело рук Бааль-Шем-Това. Ведь он только туда пришел, а волк как бы сдох сам по себе.
Возможно так оно и было, что он не был убит цадиком, а просто его душа сама отлетела от него. «Дикий зверь не может овладеть человеком, разве только он ему кажется животным». Если человек не побоится хищника – то на самого зверя нападет страх перед ним.
Однако вероятнее всего в намерения Бааль-Шем-Това входило уничтожить опасного зверя, как часть мицвы «и устрани зло из среды своей». И все же, выбранный им путь как бы вдыхает ветер Геулы в его поступок, ветер, дующий в движении хасидизма издавна и до наших дней. И так рассказывают об ученике ученика Бааль-Шем-Това, Алтер Ребе:
Алтер Ребе как-то раз получил в подарок от одного из своих хасидов серебренную табакерку. Он не любил этот подарок, говоря: у человека есть только один орган, от которого получает удовольствие душа, а не тело, и его тоже хотят использовать для вожделения? Он разобрал табакерку и пользовался той ее частью, в которой было зеркало, для более точного накладывания головных тфилин. Были утверждавшие, что он разломал табакерку, но его внук Цемах Цедек сказал, что наверняка нет: «дедушка никогда в жизни ничего не сломал».
На протяжении всех поколений хасидское направление в иудаизме остерегалось любого рода действий, могущих причинить вред или противоречивших существующей реальности. Не потому, что оно недооценивало необходимости воевать со злом, чтобы уничтожить его, а из-за понимания, что нужно совершенствовать и возвышать путь противоборства с ним.
Сегодня, в период пяток Машиаха, когда наступление Геулы уже так близко, изменилось положение дел на поле брани между добром и злом. Из хасидизма мы узнаем, что то, что в прошлом было необходимо полностью ломать или отвергать, сегодня можно исправлять и приближать. Потому что даже противоборство со скверной той клипы, которую невозможно исправить – как в истории с волком – опасным, злым и страшным хищником, больше не требует фронтовой конфронтации и принятия необходимых мер для его уничтожения (то, что было так необходимо делать в прошлом, как например в истории Шимшона со львом или Давида со львом и медведем).
Написано, что в будущем «Святой Благословенный вынет солнце из его чехла, праведники вылечатся этим, а грешники будут осуждены». Обилие света причиняет вред силам скверны, особенностью же этого суда является то, что он только исправляет, ничего не ломая.
У танаим и амораим мы находим такое выражение: «посмотрел на него и тот превратился в груду костей». Свет глаз праведника высвобождает живые искры, томящиеся в плену в утробе грешника, ничего не ломая при этом. Хотя после высвобождения добра зло прекращает свое существование, здесь не происходит никакого разрушения[ii]. Для клипы скверны в действительности характерна разрозненность и недостаточная жизнеспособность, и то лишь до тех пор, пока томящаяся в ней как в тюрьме искра святости продолжает оживлять ее. Вероятно в момент приближения к волку цадик внимательно вглядывался в него, что и возымело соответствующее воздействие.
В обоих этих примерах исправляющее действие не находится в одной плоскости с самим противоборством со злом. Когда Всевышний открывается перед глазами злодеев они утрачивают свою силу и тогда томящиеся в них искры святости возвращаются к своему источнику. Поскольку как известно, праведники похожи на своего Творца, их влияние на людей происходит аналогичным образом.
Однако даже большинство простых людей, вроде нас, также могут немало почерпнуть из этого взгляда на жизнь. В этом весь смысл нашего существования накануне Геулы, когда новый свет очень близок к нам, и он по сравнению со злом светит с большой силой и мощью. Это раскрытие, даже если наши глаза и не видят его, проникает в самую суть зла, пронзая ее до самого основания. Зло все больше и больше теряет свой натиск, и для того, чтобы оно было искоренено, от нас требуется верить и осознавать, что открывающийся в нас свет обращает в бегство все тени.
И многое зависит от нас самих. «Не бойся их, чтобы Я не поразил тебя пред ними»: если мы не осознаем нашу силу, и существующее зло проигрывает и падает из страха перед нами – мы больше не можем относиться к нему с пренебрежением. У нас нет никакого другого выбора, кроме как засучив рукава воевать с ним с помощью хорошо известных видов оружия и военной тактики.
Но если мы научимся пользоваться предоставляемыми нам ресурсами Геулы и будем самоотверженно идти с ее светом, в этом не будет никакой нужды. Когда свет светит уверенно и мощно, его разбросанные искры сами торопятся освободиться из заключения в тюрьме и включиться в него. Сама суть жизни злодея противится ее продолжению.
Итак, мы объяснили историю гибели волка двумя возможными путями: он умер от страха, напавшего на него при виде Бааль-Шем-Това, и искры жизненности улетучились от него в момент, когда глаза цадика были направлены на него. Можно добавить, что эти пути взаимосвязаны: зверь умер благодаря направленному на него праведником обилию света, потому что этот свет напугал его до смерти. Злодей наказывается светом солнца, так как солнечный свет всю жизнь был ему чужд. Совершающий свои поступки в темноте боится света. Все его существование можно охарактеризовать как «этот мир похож на ночь». О подобных ему сказал пророк: «Весь Б-жий день это мрак, а не свет, и мрачен (он), и нет в нем ни проблеска».
Возвышение мыслей
Рабби Исраэль из Рожина рассказал похожую историю, в которой еще глубже объясняется путь противоборства со злом:
Однажды святой Бааль-Шем-Тов молился в лесу и во время молитвы «Амида» к нему приблизился лев. Цадик «оделся» в трепет перед Небом, так как слово אריה (арье, «лев») – состоит из тех же букв, что слово יראה (иръа, «трепет»). После окончания молитвы там нашли льва, разорванного на две части.
Это толкование на слова: «и Я напущу на них страх, и будут бояться Меня». Когда что-то вызывает в человеке физический страх, но он несмотря ни на что использует это для усиления своей Б-гобоязненности, так или иначе физический страх вскоре оставит его.
Работа по поднятию нижнего страха к своему корню называется в хасидизме «возвышением мыслей». Любая «чуждая мысль» или пробуждение какого-либо не имеющего отношения к святости чувства имеет своим источником похожее явление в святости. Так корнем страха перед львом является на самом деле трепет перед Всевышним, поскольку верхний трепет (или страх) – источник всех страхов в нашем мире. Страсть к любому физическому наслаждению коренится в нашей любви к Святому Благословенному, так как любая любовь или страсть к кому-либо или чему-либо происходит из этой высшей любви.
Целью работы по возвышению мыслей является стремление противоборствовать существующей сегодня запутанной реальности, стремящейся приучить нас к мысли, что наш мир Тоу – мир хаоса и все понятия в нем запутаны и беспорядочны. Путаница в мировоззрении приводит к фактической путанице в жизни: мир Тоу – это «разбитый мир», реальность, где все Б-жественные составляющие разбились и были разбросаны, а все свое влияние они оказывают повсюду, где только могут, вне зависимости от того, является ли оно позитивным или нет.
Миссия каждого человека в мире – найти в нашей лживой реальности упавшие и разбившиеся на части искры святости, плененные силами скверны или хулин (всего противоположного святому), и вернуть их к своему источнику. «Мы наш, мы новый мир построим» — построить на развалинах мира Тоу справедливый мир Тикун (исправленный мир).
Правда для полного достижения этой цели мы должны быть абсолютно очищенными изнутри. Потому что если внутри нас господствуют силы хаотичного и эгоистичного мира Тоу, мы не в состоянии исправить что-либо, находящееся за его пределами.
И поэтому Алтер Ребе написал в Тании, что лишь праведники могут выполнять сегодня работу по возвышению мыслей. Приходящие к цадику чуждые (ему) мысли не сбивают его с толку. Потому что он сам чист от этой путаницы, находясь на совершенном ином, более высоком духовном уровне. Источник этих мыслей не в нем самом, наоборот – благодаря царящей в нем ясности мировоззрения к нему и приходят чуждые мысли, чтобы он их исправлял.
Однако для «среднего», от которого исходят эти чуждые мысли, они на самом деле таковыми не являются. Сам факт их появления в его сознании свидетельствует о внутреннем смятении, господствующем в его душе, поэтому он не может освободить самого себя из их плена. Самым правильным решением было бы сбежать от конфронтации с ними, не обращая на них никакого внимания.
И говоря словами Алтер Ребе:
Пусть не будет глупцом [пытаясь] вознести [к Б-гу] эмоции посторонней мысли, как известно, ибо это сказано только для праведников, у которых не возникают собственные посторонние мысли, а только мысли других людей. Но тот, кого посещают подобные мысли от категории зла, что в его сердце, в его левой полости, как он вознесет их кверху, если сам он связан с тем, что внизу?
Но все же Алтер Ребе здесь предупреждает, как следует себя правильно вести во время самого испытания, когда посторонняя мысль с силой атакует среднего, стараясь смутить его и сбить с толку. Однако в любое другое спокойное время средний, несомненно, может подготовить себя к подобной атаке таким же образом как действует цадик во время появления у него посторонней мысли.
Кроме того приводится в Тании, что каждый должен размышлять об этом и учиться относиться с отвращением к бесцельным плотским вожделениям (которые ради них самих), помня, что их происхождение — в Высшем источнике, а не в далекой от совершенства мимолетной реальности. («И таковы все удовольствия этого мира, мудрец заранее видит, что они кончаются разложением и обращаются в червей и нечистоты»),
Необходимо постоянно уделять определенное время для этих раздумий, чтобы достичь «разум властвует над сердцем». Эти усилия вознаграждаются по крайней мере пониманием того, как все коренится в святости. А иногда можно посредством этого даже удостоиться получить уровень праведника – когда слова Торы входят в сердце и становятся второй натурой (и как там объясняется: «может случиться, что осенит его Свыше, и он удостоится принять категорию руах корня (души) какого-нибудь праведника»).
[i] Разумеется не имеется в виду, что мы должны перестать стремиться к добру и отдаляться от зла. Вопрос – на что обращать большее внимание и делать более серьезный упор. Согласно хасидизму полная победа над злом может последовать лишь после пробуждения самой сути души, «цитадели сердца». В книге Тания, центральная тема которой – научить правильному служению Всевышнему «среднего» человека, всю жизнь стремящегося и старающегося стать цадиком посредством внешнего принуждения себя соответствующими действиями иткафии. Однако средний хорошо знает, что изменения никогда не наступят быстро и что это произойдет в основном благодаря многочисленным сосредоточенным молитвам и чистосердечной работе над собой.
[ii] В толковании Пасхальной агады на «злодей – также ты притупи ему зубы» объясняется, что нужно выбить зубы (шинав) злодею. В середине слова «злодей» (раша, רשע) есть буква шин (ש), напоминающая своим внешним видом рот с кривым зубом, которым он кусается и может убить. Поскольку злодей черпает свои силы из святости, после того как шин убирается с Б-жьей помощью, останется только зло (ра, רע), которое само тотчас же падает и погибает. Нечто подобное мы находим в истории Исхода из Египта, когда на злодейский указ фараона, сказавшего «… פן ירבה , пен ирбе» («…чтобы он (народ Израиля) не расплодился»), Святой Благословенный ответил כן ירבה» , кен ирбе» («да расплодится!») – Он вынул кривой зуб из буквы פ, и моментально проклятие превратилось в благословение.
«Факел перед рассветом, т.1» рабби Ицхака Гинзбурга
Вотсап для заказов: +972 54 798 9682
перевод Адасса Кочубиевски